Журналистка «Белсата» Дарья Чульцова, которую вместе с Катериной Андреевой задержали 15 ноября 2020 года на площади Перемен в Минске, после выхода на свободу дала интервью YouTube-каналу Максима Паршуто «Максимально», где поделилась воспоминаниями о том, как отмечала день рождения в колонии, не попала на работу на местную киностудию и не поддалась требованию написать прошение о помиловании.
Про первый допрос
— Мне кажется, я поняла, что отсижу, еще 9 августа, когда вышла из квартиры, чтобы пойти на участок и поснимать что-нибудь, — рассказала Дарья.
Возле дверей квартиры журналистку ждали двое людей в гражданском, которые отвезли ее в РУВД:
— И 12 часов подряд три следователя, которые сменяли друг друга, пытались залезть ко мне в голову и промыть мне мозги.
Отпустили девушку только в два часа ночи:
— Дома я закрыла все замки, побежала в душ и пыталась смыть с себя это все. У меня было ощущение, что меня просто изнасиловали… А через два дня я опять пошла на работу.
Про то самое фото с суда
Чульцова рассказала, как получилось то самое «каноническое» фото с суда, где она и Катерина Андреева улыбаются в камере, словно подбадривая оставшихся на свободе. По ее словам, это была не улыбка, а смех, причем искренний:
— Мы знали, что так и будет, и смеялись над прокуроршей и над судьей, как будто мы их раскусили: «Мы знали, что вы так сделаете, но нам плевать».
Про прошение о помиловании и сроки политзаключенных
В колонию на Дарью давили, чтобы она подписала прошение о помиловании. В какой-то момент у нее едва не сдали нервы, но в конце концов это прошло, и требованиям силовиков девушка не подчинилась.
— Я говорила каждый день всем, кто меня вызывал: «Я не могу признаться в том, чего я не делала. Я не могу просить человека, который меня посадил, меня отпустить». Просто рука бы не поднялась, а если бы поднялась, левая бы ее схватила.
При этом журналистка объяснила, что не осуждает людей, которые все же подписали прошение:
— Это выбор каждого. У каждого свои причины написать [прошение] на помилование.
По мнению Дарьи, осужденные, получившие большие сроки, такие как Виктор Бабарико (приговоренный к 14 годам усиленного режима) и заключенные по «делу Автуховича», не отбудут их целиком, «потому что и за год все может поменяться, а за 10 лет и подавно».
Связано это, считает она, с ходом войны в Украине:
— Если Украина выиграет, это все перевернет.
Про праздники в заключении
Первый свой день рождения за решеткой Чульцова провела в СИЗО на Володарке. В камере на шесть человек она обитала еще с тремя «политическими» сокамерницами: они смастерили ей в подарок самодельную газету с вырезкой фото ее и Андреевой из «Новага часа» (незадолго до этого как раз прошли суды) и сделали торт:
— А в следующий день рождения в колонии я работала, хотя было воскресенье.
На новый год в колонии можно было ложиться позже — в час или в два ночи, рассказывает Чульцова: заключенные даже готовили, накрывали себе столы, делали напитки из чая каркаде и устраивали танцы с музыкой:
— Это какой-то ритуал: если ты сидишь в колонии, это не значит, что жизнь остановилась.
Про телестудию и фабрику
В колонии есть своя телестудия под названием «Вектор», где осужденные сами снимают сюжеты. Дарью, однако, администрация туда не пускала, потому что она состояла на профучете как склонная к экстремизму:
— Они боялись, наверное, что, получи я доступ к этому, я революцию устрою!
Должность на телестудии, по словам журналистки, считалась престижной, потому что избавляла от работы на фабрике, которой стремились избежать все заключенные:
— Ты ходишь туда и шьешь, не понимая, что ты шьешь. Постоянный крик, шум, кто-то что-то постоянно от тебя требует… На этом производстве тяжело эмоционально и физически, — признается Дарья, добавив, что «они не воспринимают тебя как человека — просто видят в тебе раба, который должен работать».
Про быт в колонии
Трудно приходилось без привычных средств ухода: приходилось покупать то, что было в магазине в колонии — в основном белорусскую косметику.
По словам Дарьи, «людям, у которых есть передачи, с этим проще», однако по факту в колонию пропускают только шампунь, бальзам для волос и крем, который приходится расходовать на все части тела. При этом в СИЗО и в колонии можно было написать заявление на гуманитарку, куда входят паста, щетки, прокладки и мыло.
В колонии даже есть парикмахерская — там работает осужденная, к которой можно записаться бесплатно, а вот маникюр приходилось делать самостоятельно.
Обувь и одежду в колонию «с воли» можно передавать только черного цвета. Раньше, вспоминает Дарья, заключенным разрешалось носить, например, разноцветные носки и дождевики, но потом запретили и их:
— А когда видишь каждый день черное, депрессия тебе обеспечена.
Про начало войны в Украине
Дарья рассказала, как для нее началась война в Украине 24 февраля:
— Сначала ты в это не веришь, не понимаешь, что происходит, — и вот вы все начинаете в этом вариться.
По воспоминаниям Дарьи, после начала войны над колонией низко и очень часто летали грузовые военные вертолеты — других самолетов из-за перекрытого неба видно не было.
Колония находится на окраине Гомеля, недалеко от границы с Украиной, и во время гула самолетов заключенные понимали, «что туда доставляют и кто доставляет»:
— В первый раз, когда я проснулась ночью [от шума], я подумала, что летит ракета [прямо в колонию], и уже попрощалась с жизнью. Это было страшно.
Про доносы на личную жизнь
Любовные связи в заключении случаются, рассказывает Дарья, потому что «в колонии большое скопление девушек, и не все из этих девушек гетеросексуальны».
Однако любые проявления чувств тут же становятся известными и моментально пресекаются:
— Доносы, — объясняет журналистка, добавив, что «кто-то сразу побежит к оперу и все расскажет».
Про уличные марши в 2020 году
— Столько людей на улице, когда ты выходишь на проспект и не видишь конца и края этому потоку, — такие чувства переполняли! Я помню: стоишь с камерой и забываешь снимать, потому что смотришь на этих людей, все эти прекрасные лица, и все они идут, улыбаются и чувствуют какое-то единение между собой. И в этот момент ты чувствуешь: ты один народ, одна страна — и это было прекрасно.
Дарья Чульцова вышла на свободу из женской колонии в Гомеле 3 сентября. Она отбыла весь срок наказания по уголовному делу, заведенному на нее и Екатерину Андрееву (Бахвалову) за стрим с марша 15 ноября 2020 года. Журналистки вели прямой эфир во время разгона участников акции, посвященной памяти Романа Бондаренко. Изначально их приговорили к 15 суткам административного ареста, однако по истечении этого срока девушки не вышли на свободу. 18 февраля 2021 года их обвинили по статье 342 УК РБ за организацию массовых беспорядков. Судья Наталья Бугук приговорила журналисток к двум годам колонии. Позже Катерину Андрееву судили по новому обвинению — госизмена. Суд признал ее виновной и назначил 8 лет и 3 месяца колонии общего режима.