Летом 2022 года Дине позвонили из милиции. Беларуске сообщили, что задержан ее сын — 14-летний Матвей. «Первая мысль — или с ним что-то случилось, или серьезно влип», — вспоминает тот день мама. Вышел третий вариант: подросток стал курьером телефонных мошенников. Позже выяснится, что деньги Матвей забрал у пяти пенсионеров. Поработать парень успел всего два дня, при этом сумма ущерба перевалила за десятки тысяч долларов. Позже одна из пострадавших обратилась в суд с требованием вернуть переданные курьеру 10 тысяч долларов. Более двух лет этот долг за сына выплачивает Дина.
Дисклеймер. По просьбе героини все имена изменены. До записи интервью Дина прислала журналистам документы, подтверждающие ее историю.
«Сказала, что нам нужно подужаться»
Интервью Дина начинает с признания. Ее главная цель — рассказать другим родителям, что так бывает: ты любишь, заботишься, защищаешь, но в какой-то момент твой привычный мир рушится.
Матвей — старший сын героини. Дина с улыбкой рассказывает, что мальчик с 10 лет очень самостоятельный: сам добирался на тренировки, легко мог сделать себе бутерброд или залить молоком хлопья.
— С 3 лет Матвей занимается спортом — это была моя идея. Хотелось, чтобы у него было место, где он будет под присмотром. Позже, уже в школьные годы маршрут сына был один: школа — тренировки — дом. Не скажу, что он противился такому режиму, фраз в духе «Не хочу жить такой жизнью!» никогда не было. Ему нравилось ездить на соревнования, находиться во всей этой движухе.
С детством связан еще один важный момент. Когда Матвею почти исполнилось 4 года, родители приняли решение развестись. Сам развод, рассказывает Дина, прошел спокойно. Дальше родной папа мальчика переехал — с того момента он перестал интересоваться жизнью сына, как и помогать финансово. И хотя Матвей никогда этого не проговаривал, Дина замечала: ребенку очень не хватает фигуры отца рядом.
— Тема не была табуирована: я показывала фотографии бывшего мужа, рассказывала о нем, но никогда не делала этого в негативном ключе, — поясняет мама.
Когда Матвей еще ходил в детский садик, Дина познакомилась с мужчиной. Отношения постепенно развивались — пара съехалась, позже поженилась, а спустя время в семье родился и второй ребенок. И все же эта история тоже закончилась разводом.
— Нам предстояло пережить тяжелый период: развод, дележка квартиры, ипотека. Матвею было тяжело еще и от того, что моего второго мужа он воспринимал как друга. Позже их контакт прекратился, при этом младший часто уезжал на выходные к папе.
Следующий год стал для Дины настоящим испытанием. Помимо перестроек в личной жизни, начались сложности с работой: один из проектов, над которым работала девушка, свернули.
— У меня была постоянная занятость, но, скажем так, это не работа с восьми до пяти. Поэтому по деньгам в моменте все будто обрубилось: целое лето работы не было вообще, только мелкие подработки. Я честно объяснила ситуацию Матвею: сказала, что нам нужно подужаться. Планировала, что к осени все наладится.
«У сына спросили, не было ли ему жалко бабушек»
Тем же летом 14-летний Матвей уехал на летние каникулы к бабушке. Сидеть без тренировок и учебы несколько месяцев парню не хотелось, и он решил найти подработку. Сперва рассматривал вариант устроиться кем-то вроде подсобного рабочего в школу, но не получилось. Важный момент: обо всем этом Дина была в курсе.
— Сын нашел другой вариант — раздачу листовок. Мы с бабушкой (моей мамой) старались контролировать ситуацию: просили Матвея присылать фото с места, где он находится, сбросить и сами листовки, прислать «кружочек» в Telegram. Переживала, чтобы все было хорошо и он не попал в какую-нибудь сомнительную компанию.
Но в конце июля раздался тот самый звонок из милиции. Дине сообщили, что ей срочно нужно приехать в отделение. Причину обещали пояснить лично.
— Первая мысль — сын во что-то вляпался. Не могу сказать, что Матвей был весь такой положительный: учителя, например, ругали его за вейпы. Дома я их не видела, но в школе Матвея ловили с ними постоянно. У нас был разговор на эту тему, но как что-то запретить, когда я его не вижу… Поэтому и подумала, что звонок может быть связан с этим. Вторая мысль — наркотики.
Пока я ехала, в голове крутился поток из самых разных предположений.
Одновременно со мной подъехала машина сотрудников [милиции], из нее вышел и Матвей. Наручников на сыне не было. Я видела, что он полностью потерян, абсолютно безэмоционален.
Первый вопрос от сотрудников милиции, заданный Дине, звучал примерно так: знает ли она, кто такие телефонные мошенники? Мама честно ответила, что нет.
— Когда мне объясняли, что произошло, я не могла в это поверить. Чтобы кто-то позвонил человеку, а тот добровольно сложил в пакет с бельем 10 тысяч долларов и отдал? У Матвея спросили, не было ли ему жалко бабушек. Сын ответил, что ему сказали прийти и забрать пакет, затем положить деньги на указанный счет. По его словам, он начал что-то подозревать после третьего раза. Но он будто был запуган и боялся рассказать: возможно, ему как-то угрожали…
Всего у Матвея, рассказывает Дина, было пять эпизодов. Поработать курьером парень успел два дня — этого времени хватило, чтобы передать от пострадавших мошенникам десятки тысяч рублей.
— Объявление о работе он нашел в местном чате для подростков. Позже я тоже пролистывала его, смотрела — ничего плохого там не было. Успела увидеть и само объявление примерно c таким содержанием: «Кто ищет подработку на лето? Не наркотики. Напишите в ЛС». По запросам сына все сошлось. Матвей должен был забрать деньги, поменять в обменнике на белорусские рубли и положить на счет через инфокиоск. За один приход платили, кажется, около 100 рублей — для ребенка это были хорошие деньги. Тем более если за день сходить трижды.
Вычислить Матвея было несложно. Поблизости с каждым подъездом были камеры, сам подросток, уверяет мама, и не вел себя так, будто хотел скрыться: лицо не закрывал, был в яркой футболке, а в первый день даже ездил на общественном транспорте (во второй день «работы» появились деньги на такси) — словом, не прятался.
— В милиции мы просидели до ночи, историю пересказывали раз пять. Домой ехали в тишине. Весь тот период я будто ехала в поезде, не понимая, что происходит. В самом начале Матвей очень мало говорил о случившемся, он замкнулся. Но я на него и не давила. Не понимала и свое ощущение: что мне нужно делать? И все же несколько раз я срывалась, спрашивала, зачем ему все это было нужно.
«Мне сказали, что одна из потерпевших может подать в суд»
История растянулась. Через полгода, вспоминает Дина, ее снова вызвали и рассказали, что установлены люди, на чьи счета переводились деньги. Уже тогда мама знала, что тюрьма Матвею не грозит: мальчику в тот момент, напомним, было 14 лет.
— Буквально месяца через два после закрытия уголовного дела меня вызвал следователь. Мне рассказали, что одна из потерпевших может подать иск. Я понимала, что такое может произойти: моя мама работает юристом. Знал об этом и Матвей. Я очень переживала за него и боялась давить — в первую очередь чтобы он ничего с собой не сделал. Мы ведь семья, и если проблема есть, то ее надо решать.
В суд одна из потерпевших действительно обратилась. В исковом заявлении указано, что в июле 2022 года злоумышленники позвонили женщине и сообщили, что ее дочь совершила ДТП — деньги якобы нужны для оказания помощи. Потерпевшая передала курьеру 10 тысяч долларов — «все имеющиеся сбережения», а также предметы первой необходимости. Эти деньги пострадавшая и требовала взыскать. Также в иске заявлен моральный вред, оцененный в 10 тысяч рублей. Из документов следует, что у мужа пострадавшей на фоне случившегося резко ухудшилось здоровье — той же осенью мужчина умер.
В документах также указано, что следователь предлагал Дине добровольно компенсировать вред, но та сделать это отказалась.
— Я могла обратиться к пострадавшей лично. Но мне, если честно, было страшно. Больше всего боялась, что мы с Матвеем придем к ним домой, а нам отобьют головы. Кто ее семья, дети? Вдруг у нее сумасшедший сын, который скажет, что мы обокрали его мать? Идти к кому-то в чужой дом… Если бы с милиционером, а так один на один…
Объективно было просто страшно.
Итого в иске были заявлены требования возместить 10 тысяч долларов (сумма, которую забрал Матвей), госпошлину, а также 10 тысяч рублей моральной компенсации. В итоге было решено взыскать имущественный вред (26 тысяч рублей — те самые 10 тысяч долларов) и немногим менее 1,3 тысячи рублей госпошлины. Учитывая, что Матвей на тот момент был несовершеннолетним, платить обязали Дину.
Закрыть долг сразу, объясняет журналистам героиня, ей было не с чего. Поэтому было решено, что с нее будут взыскивать 50% от дохода. Помимо этого, предстояло как-то оплачивать кредит на квартиру, ремонт и «гасить» кредитную карту.
— Я устроена на небольшую ставку, в основном мой доход — от проектов по договору подряда. Часто с этих же денег нужно также оплачивать дополнительные расходы, связанные с моей работой. Когда половина уходит «туда» [в счет долга], это очень ощутимо. И морально, и физически сложно выплачивать деньги, которыми ты не владел, не пользовался. Это даже не кредит за вещь, которая у тебя появилась, вся сумма была переведена третьим лицам — мошенникам. А если и до этого таких денег у тебя никогда не было, то и возмещать откуда?
«Хочу выдохнуть и знать, что на карте нет минуса в 22 тысячи»
Со стороны может казаться, что жизнь Дины полна «успешного успеха». Девушка иногда бывает в командировках и публикует красивые фото в Instagram. Вести соцсети, объясняет героиня, важно по работе.
— Пойти работать кассиром можно, но что останется из условных 1000 рублей зарплаты? — рассуждает Дина. — Честно, из-за непонимания, как жить дальше, у меня были суицидальные мысли. Хочется спокойно приходить и говорить «Здравствуйте, я хочу у вас работать». Но я обязана передавать информацию в ОПИ, работодатель тоже в курсе, что у тебя есть задолженность, а рассказывать, откуда она взялась, не хочется.
— Кто-нибудь из друзей предложил помощь в погашении долга?
— Скажем так: многие готовы поддержать, но не дать деньги. Поэтому все разговоры я пресекала. Это болезненная тема, на которую я не могу «потрындеть» просто так. Я понимаю, почему говорю об этом в интервью: мне кажется, что есть другие мамы, семьи, которые сейчас точно так же сидят и пребывают в шоке.
Важный момент этой истории связан с психологом. Дина рассказывает, что еще в школе с Матвеем работал специалист и это дало результат. Если говорить об отношениях мамы и сына, то в последнее время, рассказывает героиня, и в этом стало немного легче.
— В плане денег Матвею стало немного понятнее, мы спокойнее говорим о финансах. Он видел и знает, что за «красивой картинкой» моей работы тоже стоит колоссальный труд. При этом у него есть рвение заработать все деньги мира.
Весной следующего года Матвею исполнится 18 лет. А значит, остаток (на данный момент чуть больше 22 тысяч рублей) возмещать придется уже ему самому. Сейчас парень получает стипендию и по решению семьи переводит половину в счет долга. Дина объясняет, что это постепенно «приучает» его к ответственности.
— Когда встал вопрос о поступлении, я сразу сказала Матвею: о платном не может быть и речи. Репетиторов тоже не было: в интернете достаточно информации, были и допзанятия в школе. Сын сам подтянулся по учебе (средний балл — 8,6) и смог поступить на бюджет в Минск.
Это полностью его заслуга, он большой молодец.
— Чувствуете ли вы вину из-за случившегося?
— Сложно сказать. Когда анализируешь жизнь, то понятно, почему все произошло. Может быть, где-то не была налажена наша связь. Почему он не позвонил мне даже порадоваться, что нашел новую работу? Раз этого не было, то что-то было упущено.
Возможно, это звучит эгоистично, но как себя вести, я не знаю. Никто ведь не объясняет, как быть родителем, такой инструкции не существует. Закрываешь базовые потребности ребенка, постоянно разговариваешь и спрашиваешь, как прошел его день, рассказываешь и о себе — я всегда была открыта с детьми. А оказывается, они рассказывают не все.
Честно, до сих пор не знаю, справилась ли я сама с этой историей. В последний год меня сильно бесит, что я постоянно думаю о деньгах. Не хочу покупать себе ничего дорогого, просто хочу выдохнуть и знать: у меня на карточке нет минуса в 22 тысячи рублей.
Совет тем, кто оказался в такой ситуации: если можно что-то продать, то лучше сделать это, не тянуть и отдать долг. Если же никак, то просто смириться. Но и не уходить в постоянную гонку.
Психолог: «Мошенники — хорошие манипуляторы»
Как понять, что с ребенком что-то не так, и где найти помощь, если все уже случилось? Об этом журналисты поговорили с психологом Сергеем Янгибаевым.
— Мошенники, как правило, очень хорошие манипуляторы. Конкретно в историях с деньгами: подросткам в принципе хочется чего-то своего, будь то штаны или банка колы. Если же подключается желание еще и помочь маме, то на это и будут давить. При эмоциональной вовлеченности интеллект не важен: можно быть бесконечно умным человеком, но все равно попасться на манипуляцию.
Как донести до ребенка потенциальную опасность «вписывания» в разные схемы? Запугивание, уверяет психолог, точно не сработает. И даже больше: может спровоцировать обратную реакцию и усилить интерес.
— Самое главное — глубина контакта, доверительное выстраивание отношений, спокойные разговоры без нравоучений и осуждений. Дальше в разговоре можно упоминать конкретные кейсы из новостей и сказать: «Посмотри, пожалуйста. Я переживаю, может, у тебя есть вопросы?»
Чек-лист для родителей от психолога: на что обратить внимание в поведении ребенка
1. Прячет телефон или устройство
Скрывает экран при приближении родителя.
Переключает или выключает устройство, когда мама или папа входят в комнату.
Уходит в другую комнату, чтобы пользоваться телефоном.
Реагирует резко, если родитель о чем-то спрашивает.
Что делать: Не ругать и не требовать паролей, сказать «Я не хочу смотреть твои сообщения. Но, если тебе плохо, я рядом. Ты можешь мне показать, если захочешь».2. Стал молчаливее, закрылся
Раньше рассказывал о школе, друзьях, фильмах — теперь отвечает односложно: «Нормально», «Не знаю».
Избегает разговоров о деньгах, людях, планах.
Перестал делиться эмоциями — даже по поводу радостных событий.
Что делать: Не давить, а просто быть рядом. Сказать «Я не требую, чтобы ты говорил. Но я всегда слушаю, когда ты готов». Дать время, но не игнорировать.3. Резко изменилось поведение
Раньше был открытым — стал агрессивным, раздражительным.
Был активным — стал пассивным, часами лежит на диване.
Перестал интересоваться хобби, друзьями, школой.
Внезапно начал одеваться иначе, менять стиль общения, вступать в новые группы.
Что делать: Записать, что именно изменилось и когда. Не делать выводы — задавать открытые вопросы, например «Я заметил, что ты стал другим. Мне интересно: что с тобой происходит?» Главное — быть рядом и транслировать, что родитель готов помочь.4. Появились проблемы со сном
Трудно засыпает, часто просыпается ночью.
Страх перед сном, говорит «Не хочу спать», «Боюсь, что что-то случится».
Кошмары, ночные страхи, бессонница без физических причин.
Что делать: Создать ритуал спокойного сна: тихий свет, чтение, музыка. Побыть рядом с ребенком перед сном, а днем чаще разговаривать о его/ее чувствах без давления.5. Постоянное беспокойство, тревожность
Часто спрашивает «А если???», «А что, если я не справлюсь?».
Панические реакции на мелочи: звонок телефона, сообщение, поход в школу.
Постоянно проверяет, «все ли в порядке», «не обидели ли его», «не сказали ли что-то».
Что делать: Не говорить «Не волнуйся», «Не грусти» и тем более не ругать за беспокойство. Тревогу важно контейнировать — разместить куда-то вовне, и в этом детям помогают как раз родители. Скажите: «Твоя тревога — важна. Я не хочу, чтобы ты справлялся с ней один. Давай разберемся вместе».Что еще важно учитывать
- Появление непонятных вещей (деньги, подарки, одежда), которых раньше не было.
- Изменение друзей: новые «друзья» неизвестны вам, не приходят в гости, не участвуют в общих мероприятиях.
- Снижение самооценки — говорит «Я никчемный», «Меня никто не любит».
- Физические признаки: синяки, царапины, избегание контакта, резкие изменения в весе.
Что делать родителю, если ребенок уже «попал в историю» и теперь нужно как-то разобраться не только с финансовой частью, но и с эмоциональной составляющей?
В таком случае стоит напомнить себе правило «Сперва надеть дыхательную маску на себя».
— Следует использовать любую возможность выразить накопившиеся эмоции: поговорить с близкими, друзьями, попросить кого-нибудь просто выслушать и не давать советов. Если никого нет, то можно «выплеснуть» все на бумаге. Иначе этот «мусор» будет накапливаться, а ведь родителю нужно еще и перерабатывать эмоции ребенка.
Как еще помочь себе и ребенку? Как и в истории Дины, можно обратиться к психологу. По словам Сергея, любая помощь в кризисной ситуации не будет лишней. Даже понимание, что раз в неделю кто-то готов выслушать, поможет почувствовать себя в безопасности.
Бесплатно поддержку окажут в Городском центре помощи семьи и детям (+375 (17) 263−03−03) и Республиканском центре психологической помощи (+375 (17) 300−10−06).