Литовские власти решили закрыть границу с Беларусью на неопределенный срок. В сентябре с такой же формулировкой закрывала пункты пропуска на границе с нашей страной и Польша. Но была вынуждена открыть их спустя 13 дней. Насколько закрытая граница эффективный способ давления на беларусские власти? И может ли в ситуацию вмешаться НАТО? Об этом «Зеркало» поговорило с политологом и главой литовского офиса Freedom House Витисом Юрконисом.
«Лукашенко — молодец, стреляет себе в ногу»
— Литовские власти закрыли границу с Беларусью в ответ на запуски метеозондов с контрабандой. Со стороны обычного человека этот шаг кажется таким нелогичным и неэффективным, потому что шары летят в небе, а границу закрывают на земле. Зачем Литва это делает?
— Потому что беларусский режим сознательно нарушает нашу границу, вредит авиации и создает очень сложную ситуацию. Это больше политический сигнал, чего Литва никогда этого не скрывала, предупреждая, что при некоторых ситуациях мы рассматриваем возможность полного закрытия границы.
Это и делается не чтобы физически закрыть себя от воздушных шаров. А чтобы, когда Лукашенко будет лукавить, говорить, что это не он [делает], а кто-то другой, сказать, раз он не контролирует происходящее на его территории, то значит, по сути не является руководителем [Беларуси]. Тогда зачем с ним вообще разговаривать? Та же самая история была с инструментализированной миграцией. Сейчас — инструментализированная контрабанда. Не секрет, что табачная индустрия в Беларуси очень тесно связана с режимом и кошельками Лукашенко. Так что или ты контролируешь [контрабанду сигарет], или мы закрываем границу.
— Как долго Литва может держать границу закрытой? Даже большая по размерам Польша в прошлом месяце оставила блокаду только на 13 дней.
— Может долго. Мы понимаем, что в ситуации Польши было вмешательство Китая. В случае Литвы можно вспомнить историю Островецкой АЭС. Тогда в Минске тоже была предвзятая позиция: «Что решает маленькая Литва?» Думаю, власти Беларуси некоторые уроки должны были вынести.
Литва будет вести себя схоже — никакого подыгрывания режиму. Понятно, кто виновен, кто агрессор, кто инструментализирует контрабанду. Можно сказать, что режим стреляет себе в ногу. Начались попытки диалога [с США], освобождения и депортации политзаключенных, слышны голоса из Вашингтона — Дональд Трамп говорит о Лукашенко хорошие слова. Разговор пошел не по линии прав человека, а геополитики, якобы Лукашенко нейтральный игрок и так далее.
В этом контексте даже не надо кого-то очень убеждать не путать берега. Кто агрессор? Ну вот — Минск. Откуда исходят угрозы? Из Минска. Я понимаю, что пропаганда будет крутить пластинку: враждебная Литва закрывает для рядовых беларусов границу и так далее. Но, думаю, важно говорить так, как есть. Агрессор тот, кто не контролирует свою границу.
И это много говорит о суверенности и независимости Беларуси. Если нынешнее руководство не контролирует свои территории, наверняка разговаривать надо с Москвой. Это очень-очень обидно слышать. Потому что я знаю, что в системе есть люди, которые остались в ней и не пошли с народом, убеждая себя, что они (беларусские власти. — Прим. ред.) являются гарантами суверенитета. Ну и какой ваш суверенитет? Как там «Орешник» и ядерное оружие, нарушения Конституции, вагнеровские преступники, размещенные в Беларуси? Ну, то есть о чем разговор?
— Старший советник президента Литвы Дейвидас Матуленис сказал, что полное закрытие границы с Беларусью «не принесет особой пользы в случае гибридной атаки. Но если это действительно организованная преступная контрабанда, то, конечно, это может повлиять на Беларусь». В Вильнюсе не уверены, что за запуском зондов стоят беларусские власти?
— Думаю, что это вопрос правового государства и доказательной базы. Вспомним историю с [принудительной посадкой самолета] Ryanair. Тогда тоже было прикрытие, что якобы готовилась какая-то террористическая атака. Потом шло расследование, и международные структуры, которые занимаются авиацией, довольно четко сказали, как все было [на самом деле].
Мне кажется, [в случае контрабандных зондов] также не будет разбирательства один на один, потому что это касается далеко не только Литвы — под угрозой могут оказаться и аэропорты в Катовице, Гданьске, Риге и так далее. Так что если кто-то думает, что таким образом создаст внутреннюю политическую турбулентность в Литве (наверняка, не без этого), то проблема выйдет и на региональный уровень. Просто это займет некоторое время. Мне кажется, если сложить в один документ все факты о том, что это организовано массово и регулярно, как реагируют некоторые деятели режима, что за табачной индустрией стоят люди Лукашенко, то, в принципе, будет готов новый пакет санкций. Лукашенко — молодец, стреляет себе в ногу. Конечно, из-за этого страдают и беларусские граждане. Но это не Литва виновата, не Польша и не Евросоюз, а режим Лукашенко. И это надо очень четко фиксировать.
«Можно выписать длинную счет-фактуру беларусскому режиму»
— Матуленис также заявил, что ситуация с зондами «не только внутреннее дело Литвы, мы должны четко дать понять нашим партнерам, что мы столкнулись с гибридной атакой, и ожидаем дополнительной поддержки». Литва может обратиться за помощью к НАТО?
— Если вы говорите о четвертой статье Североатлантического договора (возможность проведения консультаций стран альянса, если есть угроза для одной из них. — Прим. ред.), то наверняка до этого не дойдет. Но есть другие международные институции. Тот же Евросоюз, который получает некоторые экономические убытки из-за этой ситуации. Есть коммерческие компании, которые также это ощущают.
Можно выписать длинную счет-фактуру беларусскому режиму: «Хотите поговорить о снятии санкций с „Белавиа“? Ну вот, продлевайте еще больше, счетчик будет считать, сколько вы должны из-за нарушения воздушного пространства и деятельности аэропортов». У последствий есть конкретная стоимость, и цифру можно выставить беларусскому режиму, потому что он не контролирует свою территорию.
Хотя мы понимаем, что беларусский режим безответственный и не прислушивается ни к каким рекомендациям. Но вы можете только представить, какой будет разговор между Варшавой, странами Балтии и Вашингтоном. Потому что, в конечном итоге, как и говорил советник президента [Литвы], это уже региональный вопрос — дроны были и в Копенгагене, и в других городах ЕС. Если проигнорировать сейчас, то это может стать более частым явлением. Потому очень важно, чтобы был единый голос в евроатлантическом сообществе, и Литва готова поощрять то, чтобы этот голос звучал громко и четко.
— Кроме закрытия границы, какие другие инструменты влияния на Минск есть у Вильнюса?
— Думаю, что есть, и не один. Например, возможность привлечения к ответственности в международных судах.
Закрытие границы казалась некоторым чем-то невозможным, потому что это же убытки и со стороны Литвы. Но вспомнить хотя бы отключение от БРЭЛЛ — энергетической системы Беларуси и России. Мы не один раз показывали, что в краткосрочной перспективе готовы платить больше, лишь бы не попасть в капкан. Ну, а Беларусь попадает в него.
Среди литовских политиков были и такие, кто говорил, что, может быть, уже хватит, надо разговаривать, нам нужны добрососедские отношения, давайте уже перевернем эту страницу. Но все эти голоса сошли на нет, потому что нет никаких сомнений по поводу того, кто агрессор и враждебно настроен. Сейчас в плане безопасности мы видим мобилизацию и консолидацию.
— 14 октября, после совещания у Лукашенко о беларусско-американских отношениях, глава КГБ Иван Тертель сказал журналистам, что обсуждается вопрос «экспорта продовольствия и возможность разблокирования движения по парализованным транспортным артериям». Это сложно представить без согласия Литвы возобновить транзит беларусского калия и других товаров. Могут ли участившиеся запуски зондов быть элементом давления Минска на Вильнюс в вопросе транзита?
Это обсуждается уже не один год. Такое предложение базируется на позиции «Вашингтон скажет, и Литва сделает». В этом плане Минск думает, что абсолютно всем рулят политики из США. Они, конечно, очень важны, но у нас партнерские отношения.
Лукашенко привык, что Путин ему что-то скажет, он чуть поупирается, но сделает — в авторитарных странах схема работает так. А в евроатлантическом сообществе одна страна — один голос. Кто-то может блокировать решения, поднимать свои вопросы. Это партнерские отношения.
Кто-то может выразить мнение, что нужно запустить калий обратно. Но будет пара стран, которые скажут: «Нет, не запустим, потому что мы не видим никаких изменений». И вот эти действия, гибридная агрессия, которая сейчас происходит, дополняют копилку аргументов тех, кто скажет «нет».
«Все, и дебаты закончены»
— После того совещания у Лукашенко казалось, что беларусские власти могут в скором времени освободить очередную группу политзаключенных как итог большой сделки с США. Но этого не произошло, Трамп отменил встречу с Путиным, а в Литву из Беларуси полетели контрабандные шары. Эти события могут быть связаны?
— Думаю, взаимосвязи тут особо нет. Хотя предполагаю, что в беларусском режиме есть люди, которые продвигают мысль, что надо говорить с Вашингтоном. Также есть отдельные силовые группы, которые считают иначе. Не обязательно, что они координируются между собой.
Но это будет иметь последствия. Потому что обсуждалось, что Лукашенко выпустит сотню или пару сотен политзаключенных. Конечно, таким образом готовилась почва для того, чтобы продвигать нарратив этого якобы диалога: что есть какие-то изменения, что Беларусь — нейтральная страна и так далее. Все эти попытки сошли на нет, потому что какой сейчас может быть разговор о геополитике и нейтральности, когда угроза напрямую исходит из Минска?
Лукашенко о дронах лукавил, говорил, что это не из Беларуси и так далее. Сейчас по воздушным шарам, наверняка, скажет, что беларусские контрабандные сигареты летели со стороны Украины или России. Он не впервые попадается на лжи. Но мне кажется, у некоторых соседних государств есть институциональная память. Надеюсь, что и у Вашингтона тоже.
Не надо путать: это не вопрос враждебности соседних стран, это системное поведение беларусского режима. Нужно фиксировать реальность, а она такая, что беларусский режим брутален против своих граждан, агрессивен в отношении соседей и является проблемой для региональной безопасности.
— Как литовское общество реагирует на ситуацию? Является ли происходящее также способом давления на правительство Литвы через общественное мнение, которое может потребовать нормализовать отношения с Беларусью, чтобы избежать проблем?
— Нет. Так могло бы быть пару месяцев назад, когда иногда звучали некоторые похожие голоса. Сейчас, из-за угрозы национальной безопасности, все те, кто как-то старался лоббировать позицию официального Минска, теряют вес.
Потому что геополитика выходит на первые ряды, и становится однозначно понятно: беларусский враждебный, агрессивный режим не будет добрососедским, никаких признаков такого поведения нет. И все, и дебаты закончены. Но раздражение есть, да. Наверняка, беларусский режим и кремлевские пропагандисты будут раскачивать эту лодку в стиле «разделяй и властвуй», подталкивая нарратив, что Литва ничего не может сделать с воздушными шарами, и это что-то говорит о нашей национальной безопасности и готовности к войне. Кто-то будет использовать случившееся, но оно только мобилизирует ту часть населения, которая видит угрозу в лице беларусского режима. Такой нарратив будет лишь усиливать образ враждебного соседа.
— Президент Литвы Гитанас Науседа предложил рассмотреть вопрос об ограничении российского транзита, который идет через Беларусь и Литву в Калининградскую область. Пока этого не произошло. Почему?
— Острые дебаты об этом у нас были и раньше, сразу после полномасштабного вторжения России в Украину. Но это не может быть решением только Литвы, потому что мы вступали в Евросоюз с условиями. Среди них в том числе закрытие Игналинской АЭС и гарантия транзита в Калининград.
Такой вопрос может подниматься, но на уровне Брюсселя. Я думаю, что так и будет. Но это длинный, долгий путь. Просто так взять и «выключить свет» мы, конечно, не можем. Хотя, после того как мы отключились от энергетической системы Беларуси и России, Литва получила больше рычагов возможного воздействия. Так что не исключаю [закрытия транзита в Калининград]. Но это не может быть односторонним решением Литвы, потому что это связано с нашим вступлением в ЕС и обязательством вступления в НАТО.
